Любовь перенесла смерти двоих детей, войну на родине и рак. Рядом с ней всегда главная опора — дочь Татьяна.
Источник: Медиапроект «Фонда Ройзмана» «Если честно», 17.02.2021
Автор: Марина-Майя Говзман
Фото: Фёдор Телков
Мы встречаемся с Любовью и её дочерью Татьяной в Центре помощи пациентам с онкозаболеваниями, созданном организацией «Вместе ради жизни». Татьяна — хрупкая девушка, с точёным лицом и тёмными вьющимися волосами. Любовь много жестикулирует, говорит мягким, с грассированием, голосом — если закрыть глаза, кажется, будто она всегда улыбается.
Когда кончится война
В Екатеринбурге Любовь чувствует себя чужой. Ждёт, когда кончится война и можно будет вернуться в родной Донецк.
«Я не могу новости не смотреть: вдруг прозеваю момент, когда скажут: “На Украине мир, можно ехать”. Я такой подзаряд получаю, когда приезжаю на могилы к родителям и детям. Туда иду — плохо, плечи опущены. Оттуда не иду — лечу. Ни дня нет, чтобы я об этом не думала».
«Здесь я порой неделями из дома не выходила. Но это было, когда у нас помещения этого не было, — она окидывает взглядом пространство. — Сюда бы ходила хоть каждый день. Когда нам его выделили, я так радовалась, будто сама квартиру получила», — говорит Любовь.
Центр помощи онкопациентам открылся при «Вместе ради жизни» весной 2019 года. Под одной крышей проводят и занятия по ЛФК, и встречи с врачами и психологами, и мастер-классы для тех, кто, как и Любовь, столкнулся с онкодиагнозом.
Случайность
Семья Любови жила в небольшом украинском городе близ Донецка. Когда Татьяна вышла замуж, вместе переехали в Екатеринбург. Любовь тосковала по родине и, пока там не началась война, часто приезжала к друзьям и родственникам.
Восемь лет назад случилась такая же поездка. Любовь встретилась с подругой-медиком — та рассказывала, что возила знакомую в онкоцентр и громко возмущалась, что чуть не прозевали рак груди. Любовь спросила, как определить заболевание. Подруга рассказала: в груди появляется комок, уплотнение, которое как бы втягивает в себя кожу. Когда Люба осторожно сказала, что такой упрямый комок есть и у неё, подруга округлила глаза: «Ты чего сюда приехала?! Немедленно возвращайся в Россию!».
«Мама приехала, никому ничего не объяснив, — тихо начинает Татьяна. — Усадила меня на стул и всё рассказала. Мы были почти уверены, что это рак».
Через несколько дней Любовь уже шла по коридорам онкоцентра. Врач осмотрел её, сделал пункцию. Вскоре стало ясно — речь идёт о раке молочной железы с метастазами в лимфоузлы. Состояние — вторая стадия.
Не первый удар
«Когда мне сказали, что это рак, я вышла, села у кабинета. И сразу поняла, что это — последствие всех моих переживаний», — говорит Любовь.
Онкодиагноз не стал первой трагедией в её жизни — из троих детей женщины жива только младшая — Таня.
«У меня был сын двадцати дней от роду, — рассказывает Любовь. — Он заболел, и я пошла с ним в больницу, пятилетнюю дочь взяла с собой. Детский врач посмотрела на Леночку и говорит: “У тебя что, и дочь заболела?”. Меньшего положили в палату, следом — её. Собрали все анализы, у Андрюши обнаружили ОРВИ, а Лене через неделю поставили диагноз: острый лейкоз».
Шёл семьдесят пятый год. От острого лейкоза, который в народе называют раком крови, в донецкой больнице лечения не было.
«Я сказала врачам: давайте не будем ребёнка мучить, — голос теряется в ней, она говорит хрипло, прикладывает руку ко рту, — и забрала домой. Через пару недель воспалением лёгких болел Андрюша, а у дочки начались последние часы жизни. У сына — температура сорок один градус, я взяла его в одеяло, прибежала в больницу и взмолилась: спасите мне хоть этого, спасите хоть сына!
Полшестого утра сын лежал у меня в ногах, я, обессиленная, сидела на кровати. В палату вошёл брат и сказал: “Час назад не стало нашей Лены”».
Через семь лет погиб и сын.
В тот день Любовь была на работе. Стояла весна, окна были открыты. Вдруг она увидела, что на улице собираются люди. Через несколько минут вошёл брат, сказал: «Люб, ты знаешь, Андрюша в спортцентре утонул». Женщина потеряла сознание. Гибель Андрюши пришлась на день рождения Лены.
«Проститься пришёл весь город, колонна людей. Весь его класс, вся школа. Это были страшные похороны, — её взгляд замирает. — Соседка мне говорила: “Я боюсь в квартире находиться, когда ты дома”. Я не плакала — кричала и выла в своей комнате».
«Всё детство я помню маму без улыбки, она была серого цвета, всё время плакала, либо молчала. Городок у нас маленький, дворы дружные, двери в квартиры не закрываются — все сидят у дома на лавочках. Мы её заставляли выходить на улицу. Мне всегда хотелось, чтобы у неё было больше поводов для радости, чтобы было больше времени побыть счастливой», — Татьяна закрывает лицо рукой и отворачивается.
Подольше быть счастливой
Когда Любови озвучили диагноз, дочь поняла: нет варианта не справиться, переживали и не такое: «Главным было — спасти маму как можно скорее, — голос Татьяны натянут и дрожит. — главврач сказал, что нужна операция по удалению груди. Но видеть такое каждый день, — она понижает голос и плачет. — Понимаете, она так печально смотрит иногда в зеркало — Татьяна окончательно захлёбывается словами, из глаз бегут слёзы.
Перед операцией Татьяна привезла в мамину палату красивое постельное бельё и сладости — хотела поднять настроение. Пока шла операция, стояла с иконкой, повторяла: «Всё это ерунда, мама, у нас есть мы, всё будет хорошо».
Любовь говорит спокойно: «Перед операцией я погладила грудь, попрощалась, сказала: прости, моя родная, что не смогла тебя уберечь. После операции я посмотрела на себя и не испугалась. Почувствовала облегчение».
«Это не наша вина, а ваша!»
Страшное началось дома: «Без больничных лекарств начались страшные боли. Я готова была что угодно сделать, чтобы как-то облегчить её состояние.
Мы ездили в онкоцентр на консультацию. Врач сказал, мол, что вы хотели, это не наша вина, а ваша. А я не понимаю, о чём он говорит, какая вина? У человека отёки и болит рука, просто помогите чем-нибудь! В конце он сказал: “Вы меня тут по ерунде беспокоите!”. Вышел и хлопнул дверью. Я растерянно посмотрела на маму и пообещала ей, что мы справимся и с этим».
Татьяна сдержала обещание: вскоре рядом появилась организация «Вместе ради жизни», которая помогает онкопациентам. С Любовью начали заниматься специалисты по реабилитации.
«У меня была такая боль, что нельзя было руки поднять — вырезали лимфоузлы, перерезано всё, — говорит она, очерчивая рукой горизонтальный шрам, опоясывающий половину её тела, от груди до лопаток. — Здесь начались занятия лечебной физкультурой. Оля (преподаватель лечебной физкультуры — прим.ред), — я в ней вижу своего первого ребёнка — мне не описать, как я её люблю».
Потом началась химиотерапия. «От первых трёх курсов постоянно тошнило, следующие влияли на кости: ощущение было, будто их вырывают из тела, узлом завязывают и разламывают», — Любовь жмурится, будто распирающая тело боль вернулась от одних воспоминаний.
Во «Вместе ради жизни» Любовь не оставляли — консультировали, как вести себя во время химиотерапии, что делать и как питаться, чтобы легче её переносить. Там же Любовь начала заниматься танцами, ходить к онкопсихологу.
«Мне так помог Антон Олегович (онкопсихолог во «Вместе ради жизни» — прим. ред), — рассказывает она. — Ведь всё пережитое горе сказывается на нервах: звонок из Украины, приём врача — сразу становится плохо, подскакивает давление. После бесед с ним у меня будто крылья выросли».
Пока женщина болела, её поддерживали звонки друзей и родственников из Украины, любимая дочь и специалисты «Вместе ради жизни». Они справились — женщина в ремиссии вот уже семь лет.
